Бальная книжка, карне, агенд (агенда).

Или как не запутаться с ухажерами, если тебе повезло 🙂 .

Не один раз я встречала на европейских блошиных рынках маленькие блокнотики, предназначение которых было изначально не понятно. Тем более, если у них не бумажные листы, а костяные, которые, казалось бы, не предназначены для записей.

Карне, агенд (агенда)

Как выяснилось, это блокнотик для бала — своеобразная записная книжка, которая часто имела цепочку для крепления к платью. Сейчас его также именуют карнэ/карне (фр. carnet) или агенда/агенд (нем. agenda).

Дама записывала в агенду / карне танец или номер танца и напротив имя кавалера, который ее пригласил. Если оставались «свободные танцы», то приглашения на них принимались обязательно. Если дама уставала и не хотела танцевать, принято было выходить из зала. Отказав пригласившему мужчине, дама, по этикету, должна была пропустить этот танец, дабы не обидеть кавалера.

Как видите, по этому миниатюрному блокнотику, который часто умещался в ладошку, мы можем понять, кто же добивался танцев с его владелицей и была ли она популярна (показывать свое карне было дурным тоном, но нам, как историкам, этот предмет может поведать многое).

Кстати, именно поэтому, некоторые мудрые дамы стирали резинкой или влажной тряпочкой (при отсутствии бумажных листов) все записи.

Как правило, эти прекрасные аксессуары эпохи изготавливались мастерами ювелирного дела из золота, серебра,  панциря черепахи, слоновой кости (странички) и перламутра. Карне / агенда богато декорировались эмалями и камнями, расписывались узорами и миниатюрными портретами. Встречаются карне не только в костяном и металлическом, но и в кожаном переплете с тиснением. К бальным блокнотам часто крепился крошечный карандашик.

Старинные агенды напоминали по форме небольшую коробочку, плоский футляр, чаще всего имевшую прямоугольную форму. Порой карне содержали также отделения для косметических средств. Кроме того, в период с восемнадцатого по девятнадцатое столетие встречались бальные блокноты и других форм. Например,  удлиненное карне в виде маленького несессера.

Следует сказать, что иногда вместо бального блокнота могла использоваться обратная сторона веера, но «язык» веера — это уже совсем другая история…

Со временем все стало упрощаться: пластинки из слоновой кости окончательно заменились картоном, на котором печатались подробные программы с названием каждого танца. Изысканные карне превратились в обычные блокноты с количеством листов, соответствовавшим числу танцев. В конце столетия блокнотик был заменен простой карточкой, напоминавшей листок картона…

А сейчас, кому интересно, предлагаю почитать выписки о том, какие же были танцы 🙂

«Танцы начинались степенным польским, за ним следовал «миновет«, или менуэт — это были церемониальные танцы. Другую группу составляли английские — англез, аллеманд и контраданс. При степенной музыке первого танца мужчина кланялся тремя церемониальными поклонами, потом ближайшему кавалеру, дама следовала тому же примеру, и сделав круг, оба возвращались на свое место. По свидетельству М. И. Пыляева, «во время танцев мужчина едва касался пальцев партнерши, а когда оканчивал, то целовал руку даме, а девушка с мужчиною не могла вступать в разговор и не могла танцевать два раза за вечер с одним кавалером». Полонез показывал умение поклониться партнеру, умение держать себя, расстаться и встретиться с дамой. Полонез можно определить как мерную, изящную, требующую строгого ритма прогулку под музыку, но вместе с тем ни один танец не требовал такой строгости осанки, горделивости и собранности, как полонез. Это был танец — выставка блеска, пышности и знатности. Во время шествия под торжественно фанфарную музыку гости показывали себя, свой наряд, светскость манер и благородство. В полонезе могли участвовать все приглашенные, независимо от возраста, но в первой паре танцевал хозяин дома с самой знатной дамой. Первая пара задавала движения, которые повторялись всей колонной или «длинной змеей». Гости переходили из зала в сад и обратно .

Другим танцем был менуэт (от фр. menu — маленький, точнее — pas menu — короткий шаг). Как и иные модные танцы того времени, менуэт был построен на мягких, изящных и плавных движениях рук и корпуса, мелких шагах. По мнению С. Князькова, «менуэт был мерным, церемонным танцем, танцующие двигались мелкими размеренными па, стараясь придать своим фигурам изящные позы, причем дамы, грациозно опустив руки, слегка приподымали платье». Танец исполнялся одной или несколькими парами, построенными в колонну. Скользящие шаги перемежались поклонами и реверансами, что позволяло показать красоту и изысканность манер.

Танцующих менуэт на ассамблеях сначала было немного. Причиной служили пышные парики, узкие кафтаны и панталоны, тяжелые башмаки и длинные шлейфы женских платьев, а также незнание танцевальных движений. Все справедливо считали, что этот «минувет есть танец премудрый: поминутно то и дело, что или присядь, или поклонись, и то осторожно, а то и с чужим лбом столкнешься, или толкнешь в спину, или оборвешь чужой хвост платья и запутаешься». На ассамблеях Петра I менуэт исполняли одна-две, реже — три пары, при Елизавете Петровне число пар значительно возросло. Постепенно танец был освоен, по мнению иностранцев, нигде не танцевали менуэта с большей выразительностью и приличием, как в России. Гордая поступь в польском и важная осанка и узорчатые па в менуэтах отличали хороших танцоров петровского времени.

Английские танцы начинались на ассамблеях с англеза. Этот парный танец представлял собой «пантомиму ухаживаний кавалера за дамой, которая изображала в танце побег и уклонение от ухаживаний кавалера, преследующего ее. Первая пара в танце галопом проходила между линиями кавалеров и дам других пар. Затем то же самое делали другие пары. В какой-то момент танца дама «останавливается в обольстительной позе и, едва он к ней приближается, мгновенно оборачивается в сторону и скользит по полу».

Аллеманд начинался выстраиванием дам по одну сторону, кавалеров по другую. Они делали реверансы друг другу и своим соседям. Под музыку марша кавалер с дамой брали друг друга за руки, кавалер обнимал даму за талию и через поднятые руки перекручивал ее. Главное в аллеманде свобода рук, каждая пара по очереди делала круг влево, и когда туры заканчивались, выдумывали новые фигуры. Музыка начинала играть все более веселый мотив, аллеманда становилась все более оживленным танцем.

Последним танцем на ассамблеях был контраданс (от англ. сельский танец). Пары выстраивались в две линии, делали реверансы и брались за руки. Танцующие образовывали две цепи — так называемый переход двух пар визави и обратно. В процессе этого перехода кавалеры правой стороны танцевали с двумя дамами одновременно. При всех встречах с дамой поклоны были обязательны.

Танцы были весьма большим испытанием для участников ассамблей. Они держались скованно, плохо двигались в непривычных костюмах, в которых, по образному выражению Ф. Ф. Вигеля, «все топорщилось и фанфаронило». А. О. Корнилович указывает: «Представьте себе женщину, стянутую узким костяным каркасом, исчезающую в огромном фишбейне, с башмаками на каблуках в полтора вершка вышины, и танцующего с нею мужчину в алонжевом напудренном парике, в широком матерчатом шитом кафтане, с стразовыми пряжками в четверть на тяжелых башмаках, и посудите, может ли эта пара кружиться, летать по полу в экосезе с тою легкостью, с тою быстротою, какую видим ныне!». Хуже всего приходилось людям старшего поколения, которые с трудом двигались, кое-как дрыгали ногами, путали фигуры, задыхались, сопели, кряхтели, с них лил пот градом, а многие не выдерживали и падали на пол…

На балах екатерининского времени также стали танцевать кадриль — танец, в котором стали допускаться вольности и комбинация разнообразных фигур. Пары в кадрили образовывали каре. Тон задавала первая пара, и они перемещались по кругу. Танец имел своими корнями карусель из живых всадников, которые ездили по кругу и соревновались в ловкости. Каждая из четырех кадрилей также пыталась выделиться среди остальных танцоров. Кадриль постепенно стала символом хорошего общества, обоюдной предупредительности дам и кавалеров, серьезным, этикетным танцем без романтических разговоров.

В последнее десятилетие XVIII в. на танцевальную культуру громадное влияние оказала эстетика Просвещения. Культ естественности и идеалы Просвещения стали несовместимы с эстетикой дворянского салонного танца. Эту эстетику разрушил новый танец — вальс. Моду на вальс сравнивали с модой на курение табака: все осуждали «вульгарный» танец, но всем хотелось попробовать хоть один тур «walzen». В близости танцующих и в соединении их рук усматривали безнравственность. Движения вальса считали непристойными, унижающими достоинство женщины. Так, мы находим такое предостережение: «Танец сей, в котором, как известно, поворачиваются и сближаются особы обоего пола, требует надлежащей осторожности». Вальс считали тогда самым эротичным танцем хотя бы потому, что партнер поддерживал даму за талию и стоял к ней лицом в анфас. Весьма неприличными для XVIII века были стремительные длительные вращения.

Если в менуэте кавалер и дама танцевали фактически раздельно, то в вальсе партнеры по танцу были связаны более органично, позволяли себе в общении больше «вольностей». Вальс противопоставлялся классическим салонным танцам как однообразный, страстный, безумный, опасный…

И хотя Екатерина II невзлюбила вальс, он был допущен на балы как дань новому времени, как модная молодежная новинка. Тем не менее, именно она вытесняла великосветскую церемонность, на смену которой приходили естественность в поведении, свобода и раскованность чувств. С появлением вальса изменилась не только структура бала, но и его характер.

Бальная культура постепенно превращалась из церемонии в развлекательное мероприятие. По мнению Ю. М. Лотмана, вальс для этого подходил отлично: «Вальс создавал для нежных объяснений особенно удобную обстановку: близость танцующих способствовала интимности, а соприкосновение рук позволяло передавать записки…». Еще одним новшеством вальса было подчинение дамы кавалеру в вальсе, в то время как в церемониальных танцах партнерша играла подчас ведущую роль».

Прекрасные традиции балов уходят, с проявлением ярого феминизма мы можем забыть и о кружении в вальсе… Что ждет нас в XXI веке сказать невозможно, но я надеюсь, что мы будем помнить…

Что читаем:

Дмитриева М. Бальный этикет XIX века в России

Короткова М. Московский дворянский бал XVIII века

Ну и конечно же:

Танцевальный словарь, содержащий в себе историю, правила и основания танцевального искусства

Ваша #библиотечнаямышь